Жую лемон.
На кроватной полке лежит Blood Meridian - антивестерн, написанный выламывающим черепную коробку поэтическим языком.
Выстроенные их прекрасных, твёрдых слов ландшафты, на которых копошится нелепая кучка оборванных, убивающих друг дружку людишек.
Над всем этим танцует голый судья, без единого волоска на огромном жирном теле.

Когда начинал читать, было страшно неудобно - история словно убегала сквозь пальцы; события теснились в гигантских предложениях без знаков препинания.
Нашёптывания пьяного в кабаке. Но потом или рассказчик трезвеет, а скорее всего сам слушатель погружается в транс, настраивается на волну непривычной частоты - внезапно выступает структура повествования, пульсирует ритм, течёт по венам страниц кровь, проливаясь через очередную жертву-персонажа, сижу с книгой по локти в крови и не могу оторваться.

Я и не знал, что можно так писать.
А лимон вкусный был, пока не кончился, хотя память о нём остаётся и накладывается на вкус всех последующих лимонов, заменяя собой вкус всех предыдущих.

---

Сегодня мы ездили в Costco Wholesale, или Косутуко, ежели на местном.
Это гигантский склад со штрихами магазина, где безграничные потребности встречаются с безграничным предложением; эдакая пещера Алладина, из которой можно утащить столько, сколько унесёшь, и покупательная способность ограничивается, кажется, только физической формой посетителей.
Это ад.
Крошечное окошко в мир производства. Ведь если тюбик зубной пасты, положим, можно купить в любом магазине любого города - это верный признак того, что где-то зубнопастят в трудновоспринимающихся масштабах. Озёра зубной пасты, моря и океаны. От десятка тюбиков на магазинной полке не веет безграничностью, но внутри складов подобных Косутуко, где ящики на ящиках, ряды уходят в обе стороны как отражения между двумя зеркалами - вполне себе да. Веет. Сдувает даже.

Или вот просто от количества товар видится в новом свете. Мешки тортилья чипсов хочется опустошить в ванну, из кирпичей сыра вполне себе складываются стены, целые деревни куриных запечённых частей сшиваются в шар плоти, через который потом следует провести ток, оживить и уничтожить им пару людских поселений.

Самая голодная в плане потребления часть населения - семейные, их большинство; много беременных женщин, как будто все пытаются вынести втихую арбузы. Рядом с основным складом помещение поменьше но и более честное в плане обстановки, чем-то напоминает загоны для скота на фермерских хозяйствах - там можно припарковать телегу с добычей (и оставить совершенно без присмотра - о, чудеса Японии), отстоять очередь змейкой и получить пиццу и всякий другой фастфуд. Фонтаны газированных напитков, невыносимо воняет автомат с луком, везде знаки "пожалуйста, не кормите голубей". Голуби не сдаются, и пикируя сквозь складские двери прямо под столы и развивая совершенно не голубиные скорости, мечутся у посетителей под ногами, подчищая недоеденные куски на полу.

Влившись в ряды посетителей, мы растворились в потоке безумия, очнувшись где-то на полпути к станции с баулами и следами пиццы на одежде и лице.
С полки над раковиной укоризненно смотрит теперь ящик с двумя килограммами смеси для приготовления горячего шоколада.

---

Чувство голода, чувство неопределённости.
Из других новостей, круто формировать инсайты с кем-нибудь за бокалом чего-нибудь, хотя бы ради того, чтобы в последующие дни потихоньку ими вибрировать в затухающих колебаниях осмысленности.
Из новостей третьих, оформилось желание переехать, следующая остановка в "Выше ноги от России" будет неопределённость.
Ну или голод.

---

В качестве жеста, напоминания себе, каждую неделю выбрасываю что-нибудь из закромов. О, закрома за несколько лет изрядно разбухли, да и выбрасываемое что-то не обязательно должно быть сколько-нибудь значительно в количественном смысле, так что остаться в пустоте не угрожает.
Просто когда-нибудь желание покинуть это место перевесит.
И я хочу быть готовым.
И ещё немного страшновасто, что без жестов, напоминаний погребу себя заживо в накопившемся прошлом.

Вот кстати о прошлом - мне кажется им несколько пренебрегают. А ведь оно растёт, в то время как настоящее не размажешь и по двум секундам, а будущее, хотя неизвестное, по всем признакам тает ежедневно. Короче, прошлым следует дорожить. Старьё выкидывать тоже следует.

Сегодня утром выезжал на машине новичка вытягивать полупереваренные столы из утробы угрюмого офисного здания. Столы всхлипывали и раскладывались на части, коллеги метко пришпиливали моменты острыми шутками, растягивая таким образом время в эдакое полотно “утром в субботу добровольцы помогают с мини-переездом”. По старой, как сами автоматы по продаже кофе, традиции, участники получили по обжигающей баночке отвратного пойла. Моросил дождь, мы прощались “до понедельника”.
По всем признакам.

---

Если в жизни одна настоящая работа, и это - пребывать в счастье, то в последнее время с работой не очень.
Сегодняшний день кажется днём вчерашним, вчерашний день не различить среди мути "недавно".
Запустить в небо сигнальный огонь какого-нибудь события, развеять туман и понять, когда находишься.

---

Проводили Лауру в аэропорт, весь день она болталась в Нарита, а сейчас скинула прощальные сообщения с готового впасть в межконтинентальную кому телефона.
Совершенно задаром пришла, реализовалась и уже готова превратиться в воспоминания возможность пожить с кем-то приятным. В очень безопасном, что ли, плане.

Оказывается, встречающий тебя дома человек может быть ничуть не хуже кошки (откровения old cat lady).
Оказывается, делать кому-то ещё завтрак - легко и приятно. За завтраком потчевать друг дружку мыслями, созревшими с прошлого (столь недавнего) разговора. Говорить и получать "окаэри" и "тадаима". Встречать вечерами гостей или, переодевшись в пижамы, посматривать The Grand Budapest Hotel, хохоча как те самые прекрасные в мире сумасшедшие.

Короче, привязываться и жить, потихоньку диффузируя - это ок.

---

Чтение, значит.
Не по слогам, фразам и даже предложениям. Чтение-транс, по диагонали, когда текст сходу конвертируется в сон наяву где-то в области третьего глаза.
Видеть такие сны позволяют, конечно, не только книги, а любой раздражитель, оставляющий место воображению. Театр, к примеру (он ещё существует ведь, так?). Хорошие фильмы с недосказанностями, игры без графики. Вот что мне по воображульной душонке!
А красивых декораций я и сам себе наплету.

---

Минутка удивления времени.

С недавних, казалось бы, пор, завёл привычку заносить расходы за неделю в псевдо-excel таблицу на Google Drive.
Каждую субботнее утро с немалым трудом продирался на семь дней в прошлое, пытаясь вспомнить, что значит тот или иной чек в бумажнике.
Таблица презентовала суммы за текущие и прошедшие неделю-месяц, позволяя радоваться плодам аскетичного образа жизни / ужасаться необузданной природе человеческих потребностей.
Сегодня утром открыл таблицу, и на меня уставились без малого три года чисел.

Три. Чёртовых. Года.

А вот моё сегодня годичной давности:
07.02.2014 7000 Рекреация Проводы Максима

Кажется эта суббота будет не настолько же весёлой.

---

Мария такая “а напиши про Японию”.
Ну и вот.
...
Сегодня шёл дождь весь день, великан-туман подавился прямоугольным городком и светом уличных фонарей, его туша сияет вокруг пробирающихся на ощупь людей. Я смотрю на это все из аквариума-прачечной, оторвавшись на секунду от книги. Жарко, но стаскивать куртку - лень. Я возвращаюсь к книге.
...


Моя Япония, по большей части - это квартира, или как здесь говорят 部屋 - “комната”. Однокомнатные квартиры - настолько типичное место обитания рядового холостого японца, что даже в агентствах недвижимости пишут “яркая, просторная комната в пяти минутах от метро”.
Так вот, комната. Довольно просторная, по крайней мере для Японии. Одна из стен, опять же как это принято.. А, да что там - комнаты одинаковые везде. Описывая одну, описываешь все. Вплоть до потолочных блоков с одинаковым узором. Так вот, стена - окно. То есть эдакие раздвижные стеклянные двери. Вид на небольшой искусственный водоём, эдакая бетонная яма с тонкой плёнкой воды, по которой так любят бродить птицы. И башню Саурона, ярко-розовый подсвеченный куб с белыми бувками
You
Me
Town
Игра слов! Ты и я и город наш, конечно, но кроме того 夢 town, город мечты.

Око Саурона, значит, бдит, пока под потолком старательно сопит кондиционер. Стеклянные двери, конечно, дают крутой обзор эм, птиц? Но и холод заходит, как к себе домой.
Что позволяет мне хлопнуть рукой по котацу. Стол с одеялом меж двойной крышкой и батареей снизу. Изобретение диавола, на самом деле, так как провоцирует долгие периоды летаргии под этим самым одеялом. Зато он также провоцирует близкий человеческие контакты, когда занемевшие конечности гостей встречаются в удивительно волнующей обстановке анонимного подстолья.

Раздвижные двери же ведут на кухню и далее, думать о них одновременно просто и практически невозможно, настолько пространство стало личным, срослось с и вживилось в подкорку. Ну, когда знаешь, где всё лежит. И если искомого предмета нет в обычном месте, найти практически невозможно - как искать пальцы у себя на животе. Пальцы, растущие из живота ловко укладываются в стопку образов, готовых встретить тебя сегодня ночью.

Что подводит нас к выходу из комнаты, то есть внешнему миру. Площадка, откуда открывается вид на горы. В Японии вообще практически отовсюду видно горы, если вы конечно не в центре мегаполиса. А, да - лестничная площадка открытая, подъездного пространства как такового нет. По соседству вроде бы живут люди, но так как это в основном студенты, ритм у нас несколько разный, и я практически никого не встречаю.

Выходим из подъезда. Можно пойти налево, в супермаркет мебели и садоводства Нафко, откуда прибыла большая часть моей обстановки. Можно пойти направо, где станция, работа и Око Саурона. Иногда вечерами я направляюсь прямо, переходя дорогу в неположенном месте, протискиваюсь между домами (хотя дома редко когда стоят вплотную друг к дружке, пространство меж ними напоминает улицу для одностороннего движения в Праге, там где для пешеходов установлен светофор - двум не разойтись), оказываясь опять же на развилке - бар 1091 или же окономияки.
Все эти не очень богатые опции изучены хорошо, и что-то видеть или думать, путешествуя по окрестностям, нет никакой необходимости.

Думать приходится на работе. Работа! Важная часть. Ещё бы, задаёт режим, придаёт ценность остаткам дней с выеденной восьмичасовой сердцевиной. Ну, у меня восьмичасовой. Считается хорошим тоном уходить несколько позже, особенно если есть невыполненная работа. Наконец уходя, обращаются к офису удобными как чёрт, но трудно переводимыми фразами “お先に失礼します” или “お疲れ様でした”. Возвращаясь на следующий день - говорят “доброе утро”. Каждое письмо/сообщение заканчивается “宜しくお願いします” или его более вежливыми формами. И здесь стандартизация, да.
В магазинах продают пособия - “как говорить на работе”.

У нас довольно необычная компания, с офисом в самой настоящей деревне и без особых переработок (но и без особой зарплаты, ха!). Есть, разумеется, совершенно дикие организации - не далее как вчера ночью, часов эдак в три, на моих глаза в бар вошла тройка к пиджаках и при галстуках - только с работы. Или с работы ли? Может, они с семи вечера прыгали из бара в бар. Не упасть бы в яму совершенно бестолковых обобщений.

К счастью в поездах там или другом каком общественном транспорте разъезжать приходится нечасто, людей в группах не наблюдаю, думать об их судьбах (или судьбах общества в целом) тоже не сподвигаюсь.

Люди в моей Японии делятся на тех, кто уходит и тех, кто уходит позже. В первой категории - студенты университета Хиросимы. Заграничные гости из программ по обмену мелькают, словно луна за быстро несущимися облаками. Немного дольше задерживаются бакалавры - их я успеваю запомнить по именам или же местам подработки. Наконец, среди сравнительных долгожителей - мастера и аспиранты IDEC. Но так как я здесь четвёртый год, и эти товарищи начинают взрываться фейерверками прощальных вечерин.
Ещё долее здесь живут лишь семейные, кажется, люди. Учителя английского, женившиеся на местных, к примеру. Или же осевшие искатели приключений, как профессор Вера из Бразилии, вырастившая здесь своего сына от брака с грузинским чиновником.

Наконец, по-настоящему местные. Они-то знают этот городок, как я знаю свою комнату. Так как это именно что городок, из-за оттока молодёжи в разнообразные Токио и Осаки среди моих знакомых средний возраст - лет 40-50.
Не знаю, как жизнь может кого-нибудь сделать добрым, но факт - добрейшей души человеки. Опять же не знаю, может быть при виде моей сравнительно незрелой физиономии в них пробуждаются родительские чувства.

Пожалуй, пока всё. Часто думается, что когда я её покину, эта страна будет являться мне во времена душевного сумбура, аки бывшие возлюбленные.

---

Всё, абсолютно всё когда-нибудь заканчивается (чай, неееееееет)
Шестой день.

- покатил смотреть систему подземных ходов вьетнамской армии. В одного. Прочувствовал вполне альтернативный ход развития событий в этой стране, встреть меня никто. Точнее только его неприятную сторону.

- под дороге нас завезли в место, где инвалиды войны зарабатывают на жизнь изготовлением сувенирной продукции. Изготовлением и продажей туристам, да. Государство берёт всего половину, так что всё идёт по плану.

- адские ловушки из тысячи ржавых гвоздей, подземные кузницы и мастерские по вскрытию бомб, первый уровень ходов, где уже значительно жарче и несколько труднее дышать. В настоящее время на третьем уровне слишком мало кислорода, но в общем систему поддерживают в рабочем состоянии. А вдруг.

- пострелять из пушек! ну или не пострелять, а купить кукурузу.

- на этот раз в парке подошёл безумный тип - адепт вьетнамского кунфу. Он работает 12 часов в сутки на трёх работах, занимается кунфу, читает английские книги за рулём мопеда, и в воскресенье с 12 до 13 практикует английский с иностранцами в парке. Ну то есть как практикует, рассказывает вот это всё приведённое выше.

- едем в пригород, через мосты и леса.

- в пригороде воскресный вечер, и народ стекается в молл, и недалеко набережная с вереницей огней, и мост с фонарями-из-под-ног. Вверху звёзды, у воды звёзды, в воде звёзды, наступаешь на них, пока не доходишь до холма.

- терпеливый холм гнездовье парочек, и реальность прекращает притворяться, что это ещё Вьетнам, пора в аэропорт, два часа ожидания во сне, какие-то невнятные перелёты-переезды, но в них уже нет никакой необходимости, я уже давно как у себя в комнате. И вполне вероятно, я никуда не выходил.

---

Порядком подзабытый пятый день.

- музей преступлений войны. Односторонний очень, но какая роскошная сторона там представлена. 17 лет войны в три этажа, начиная от антивоенных плакатов кончая мертворождёнными младенцами в банках с формальдегидом. Agent Orange, на цистернах с которым солдаты писали purple people eater. Фантастической формы люди в оранжевых футболках, кучкующиеся в углу на втором этаже - дети пострадавших/вступивших в контакт с этим волшебным веществом. Страшнее музея мира в Хиросиме, короче. А музей мира в Хиросиме - это довольно страшный музей.

- мама переключается в шоппинг-mode, я наверное раз пятьдесят перевёл "из чего это сделано?"

- знаменитый вьетнамский массаж. Нам растирают ноги обжигающими камнями, и нам хорошо.

- театральная постановка с танцами и акробатикой во дворце оперы. После четырёх дней уже можно оценить кое-какие бытовые зарисовки, особенно про автобус.

- в мгновение ока шьём на заказ маме блузку из шёлка. Почему бы и нет.

- на этом моё пребывание в кругу семьи завершается, и я отправляюсь спать на пол.

---

Та, которая Ту

Сегодня не наступит пятый день, а будет немного о моём гиде.
Мы встретились в университете, на занятиях японским. Нам нравились наши шутки. Мне нравились её шутки.
Съездили разок вместе в Осаку.. за карри. На щинкансэне. Нелепейший трип, но в нелепости и была соль, сырьё для совместного сатирического творчества. Короче, через месяц после этого трипа, посредине праздника жизни что есть субботник для иностранных студентов, устроенных местными жителями, я предложил ей романтический пакт (да, это так называется). Получил отворот-поворот.
Ещё через несколько месяцев Ту вернулась во Вьетнам, и её контакты канули в лету.

Или я так думал, пока не обратился за практическими советаму по трипу к проживающему здесь Тоану. Оказывается, у вьетнамских студентов заграницей есть своя организация, и к Тоану через эту организацию попало мыло Ту.

Прошло уже два года, и я ничего особенно не ждал, отправив письмо в духе "хэй-хэй, помнишь такого? кстати нагряну через месяц в твою страну, было бы ок словиться! Буду в Сайгоне сперва, потом двину в Муй Нэ, потом снова Сайгон."

"В каких числах? Возьму отпуск, будем ходить вместе везде!" - ... ха? То есть что?

Ту встретила меня в аэропорту, поселила в своей "комнате на месяц", забронировала тот ресторан-корабль на ужин, и т.д. и т.п., и это лишь в первый день. Сказать, что я был, что я есть совершенно обескуражен - ну да, вполне достаточно. Хотя почти сразу выяснилось, что в некотором роде виновата профессиональная деформация Ту, которая регулярно встречает дорогих гостей из мира японского бизнеса.

Трип сам по себе получился разным, но главное - в нём хватало нелепости и красоты. Я не помню, когда в последний раз проводил столько времени с другим человеком: есть вместе, спать в одной комнате, автобусами-байками перемещаться из точки А в точку Б, ходить в душ по очереди. Оказывается, совершенно не страшно, немого тяжело местами, но вполне себе здорово.

А я думал - буду скучать по вьетнамской погоде.

---

День четвёртый (кажется, к сегодня эмоциональная окраска с записей совершенно слезла, остались воспоминания об историях о прошлом).

- пустыни! Пустыни питательны, полны песка и полезны для здоровья. Я поехал в пустыню.
- пустыни полны мальчишек, дающих в прокат что-то вроде санок-ледянок, только для увеселительных спусков с дюн. Идём дальше.
- пустыни полны следов невиданных зверей. А теперь ещё и моих трасти шлёпанцев. Но солнце уже высоко, к чертям такую пустыню, далее у нас
- винд-сёрфинг! Винд-сёрфинг делает из простых смертных морских полубогов. А инструктора зовут Максим. Оккупацию Муй Не считаю завершённой
- карабкаюсь на доску, поднимаю парус, ветер пытается меня перевернуть, отклоняюсь всем телом назад - о чудо! Доска скользит по волнам. При попытке поворта падаю с доски. При попытке поднять парус падаю с доски. Через каждые 10 минут падаю с доски без видимой причины
- через час падания с доски идём на берег, Максим зовёт меня пить чай с конфетами. Оказывается пуэр, семь россиян считая меня, кокосовая нуга, но что-то не так, устраняюсь в свой коттедж
- Ту меня потеряла, едем на автобусе (о автобус, ты - школа жизни во Вьетнаме) в город искать местные окономияки, магазинчик закрыт, слоняемся по улицам в разговорах (первая любовь Ту случилась в детском саду. Ту влюбилась в прекрасного мальчика и призналась ему в своих чувствах. Прекрасных мальчик ответил взаимностью и предложил устроить свидание. На следующий день Ту надела свою лучшую юбку и отправилась в сад. Её возлюбленный уже стоял у дверей.. тоже в своей лучшей юбке. Психологическая травма же!)
- магазинчик открылся, мне практически впервые удалось заплатить за свою еду, оказывается если иностранный товарищ расхаживает всюду с местной барышней и платит за стаф, то это в большинстве случаев паразитическая связь по типу "лапошим доверчивых (и одиноких) туристов", остальные местные относятся не очень хорошо, посему Ту в тихой ярости. В дальнейшем за свою еду было платить ещё тяжелее.
- автобус назад, ну очень много пассажиров, новых не принимают, не принятые лупят по окнам (двери открыты, иначе ад), начинается затяжной спор пожилых пассажиров, сидящих у окон, с водителем. Сходим за пять километров до нашей остановки, окунаемся в ночную жизнь курортной зоны.
- освежёванные (кроме головы) крокодилы, крохотную акулу забивают (головой об асфальт) у нас на глазах, торговцы травкой и кто бы понял чем ещё! останавливаемся на час в американском пабе живой музыки. пожилой мексиканец играет if the god was one of us.
- а вот и отель, выписываемся, берём маму и прыгаем в автобус до Сайгона. На сей раз попадаются места B (второй этаж), раскачивает неимоверно, музыкальное забытье вместо сна

---

День третий (много мамы, внезапно).

- меня разбудила мама. Не уверен, когда такое случалось в последний раз, если учесть, что мы не виделись по меньшей мере три года
- да-да, та незакрытая дверь, шесть утра, мама прокрадывается в комнату, разумеется сперва наталкивается на Ту, начинает по-русски пытаться выяснить, где же собственно я
- выталкиваюсь с мамой из комнаты, запрыгивая на ходу в шорты (задом наперёд), снаружи ещё мамина подруга - блеск!
- меня обнимают и оплакивают чуть-чуть, я с лёгким недоверием смотрю в безжалостном рассветном свете на сильно постаревшую маму
- обмениваемся дарами, какое-то дикое количество шоколадо-конфет и гречки
- море! скучное, разве что количество мёртвой живности на берегу.
- идём к источникам фей. Через помойку. Жарко, тёплая ржавая вода лениво обволакивает стопы, стоит нестерпимая вонь
- воссоединение в процессе преодоления мелкой речки вброд вплоть до водопада. Не очень работает, если последние 12 лет большую часть времени мы общались исключительно по телефону
- через пару километров живописно разъеденных скал, косяка рыбок-докторов и ёжиков к птичьих клетках возвращаемся на базу операций
- теперь роль переводчика падает на меня, мама фотографирует Ту и смотрит полными надежд глазами. Спрашивает, легальна ли купля/продажа детей во Вьетнаме
- какой-то ужас и страх, зеркалю маму, родители во плоти что вы со мной делаете
- пару мучительных часов позднее, ночная поездка на байке в соседний город по кабакам, мучительное взял с собой, худший вечер за всю поездку?
- к счастью, ранняя темнота позволяет лечь рано в постель и сделать вид, что спишь

---

Хм, я может быть, счастлив?

День номер два:

- просыпаюсь, отдёргиваю шторы - вместо окна кирпичная стена, как в небезызвестном фильме
- ныряем опять в байковое море, выныриваем в кафе, где на завтрак подали кубок фруктов, кровоточащих на подложенный лёд
- колониальная архитектура в виде архикрутой почты и, через дорогу, вариации на тему собора Нотр Дам. Невесты в пышно-белом плывут по залитому солнцем проспекту, за ними следует свита из рыб поменьше, прилипалы-фотографы, подружки в аобаях. Аобаях! В них не то что плыть по залитому и проч., в них дышать сложно! По крайней мере со слов Ту
- японские туристы палят наш с Ту секретный (во Вьетнаме) японский язык. Срочно покидаем собор
- музей ужасов закрыт на обед, и мы решаем закрыться тоже, в общепите пхо. Пхо, божественная пища для простых смертных!
- а вот и автобус в Муй Не. Три ряда спальных мест в два этажа, с пледом (от дичайшего кондиционера) и подушечкой. Прямо передо мной от потолка отчленяется гнусного качества телевизионная панель, и начинается комедия про пятерых приёмных дочерей мусорщика. Везение!
- у Ту блестят глаза, на неё находит профессиональное что-то, и вот уже мне идёт перевод в реальном времени. Фильм в версии Ту даже ок, лишь бы его смотреть ещё не надо было.
- автобус едет 8 часов вместо 5, потому что Вьетнам
- на одной из остановок по дороге в туалет замечаю ящерицу на стене. Милота! Потом замечаю ещё две. Поднимаю голову - вся стена движется короткими перебежками. Здесь можно жить
- здравствуй жутковатый Муй Не (на самом деле нет, в самом Муй Не так и не довелось), почему все вывески - на русском? И все постояльцы нашего отеля, кажется, оттуда же. Ну то есть все постояльцы, которые пьют в полночь у бассейна.
- поплавал под звёздами, послушал смазанную родную речь, возвращаюсь в коттедж - у Ту на груди спит котёнок. Здесь можно жить
- выставили котёнка за дверь (ошибка), забыл закрыть дверь (большая ошибка), сон, мне начинает тебя не хватать (чем дальше, тем хуже)

---

Мой первый день во Вьетнаме был такой:
- паника, меня не встретили
- паника*2, незнакомый "таксист" держит мой смартфон
- а, нашёл мне вайфай, ввёл пароль и отдал смартфон обратно. Вот жеж лажанули гиперактивированные после сверхбезопасной Японии инстинкты самосохранения
- встретили!
- паника * 100, днём в центральном Сайгоне на байке - это лучше любых аттракционов. Я, чемодан, везущий - мы в море байков, дистанции между соседними байками пренебрежительно малы, а от скоростей начинает увеличиваться ваша масса (особенно если вы не очень смелый)
- эйфория, 30 минут не умирать
- отель, который на самом деле "комната на месяц", нам загадочно улыбаются (пояснение пришло на день номер 4), душевой шланг в туалете между раковиной и унитазом компактно чо
- музеи!
- вьетнамцы выиграли все исторические битвы колами в реке. Посредством колов, сокрытых в реке. По крайней мере три крупных раза, уважение к их противникам (два раза - китайцы, один - монголы) потихоньку тает
- вьетнамцы съели кхмеров, почему в музее и имеется уголок линга
- зоопарк почему-то. Стада оленей люто диссонировали с Хошимином, вызывая в памяти Мияджиму
- белого тигра не существует, от укуса комара можно подхватить что-то жуткое, лучше пойдём поедим
- лучше поплывём поедим
- деревянный трёхэтажный пароход-ресторан, тысячи еды, ночной город за окном, но после ночного автобуса в Осаку и перелётов и попыток самому поводить байк уже всё
- Ту (имя) оставляет меня в комнате, where I entertain the thought of going out for a little while, но затем сдаюсь и погружась в глубокий сон без сновидений, зато с кондиционером.

---

Тайфун.
Хурма каким-то чудом не валится с деревьев.

---

Решил заценить Only Lovers Left Alive - мой любимый фильм теперь, чёрт, он чертовски хорош.
Бессмертные энциклопедисты, больше всего книг, музыка, рассуждения о жизни, эти вот джармушовские поездки на машине, зависимость.
Если бы у меня был проектор, я бы ставил фильм каждый вечер, пока моё существование не пропитается тамошней атмосферой так, чтобы цитаты выливались как вода изо рта утопленника. Лучше даже кафе, где вместо немого кино крутится без начала вся фильмография. Хотя чо, ещё лет 50, и будет примерно то же самое.

Хроника потребления была бы неполной, и остаётся таковой, но вот ещё Depression Quest.
Очень аккуратные описания некоторых состояний. Наглядность зашкаливает, когда зачёркнутых красной линией недоступных вариантов становится всё больше и больше (или меньше и меньше, смотря куда идти). Непрерывный, повторяющийся уютно-монотонный мотив, который конечно разбавляется походами в кафе и т.д., но понятно, что он него никуда не денешься.
Ну и полный пиздец, который с этой игрой связан.

---

Ветрище за окнами! За одним и за другим. Деревья шумят, гигантское белое покрывало, окутавшее наш дом с июня по август, ходит волнами. Позвонил Эмиль, прямо как из книг Михаэля Энде (ну, тот тип что ещё бесконечную историю сочинил) ((а, нет, не из его книг)), и мы куда-то пойдём. Почему бы нет?

Вчерашний вечер вышел неожиданно неплохим, всё же живые люди гораздо интереснее макетов в голове, из которой иногда следуют бежать со всех ног. Я, кажется, переиграл в Morrowind, весь вечер пытался вытащить "полезную информацию" из собеседников, перескакивая с темы на тему. Сухой остаток - где можно купить крутые бобы и научпоп как полезное для запоминания иероглифов чтиво.

Эмиль из Болгарии, из которой я ранее не особо встречал людей, разве что Борьяну (да-да, женская разновидность Бориса), но мы не особенно возлюбили друг дружку, зато теперь я знаю честита нова година и как мотать головой в знак согласия. Была даже где-то крутая фотография, ныне похороненная на оставленном в Сибири (и судя по всему, где-то у родителей Полины?) компьютере. А, нет, там же всё потёрли. Было даже воспоминание о несуществующей ныне фотографии! Так вот, на ней Бобби сидела вся в соплях у ноута, за столом заваленным всякой-всячиной-когда-болеешь. И проминентный рулон розовой туалетной бумаги, в качестве бесконечного носового платка, единственный цветной предмет на otherwise ч/б фотографии.

Попробовал найти, откуда же литературный Эмиль, а тут вскрылся пласт ютуба под названием Love story, предсвадебные слайдшоу под романтическую музыку.

---

Печаль! Грустнота и печаль сегодня после захода рабочего солнца.
Через 20 минут взойдёт рекреационная луна, лучи которой осветят квартиру Лауры, где в прошлый раз меня вырвало сперва на чьи-то колени, затем на ковёр и, после невероятно долгой дороги до туалета, куда положено.
Мне нравится представлять, что Лаура - добрая душа, но сам-то я прощать умею не очень хорошо.
Мне также нравится представлять, что все гости будут сперва просто молчаливы, зачем перейдут на откровенные всхлипы, рыданья и откровения про мрачнейшие моменты их жизней; затем мы (да, мы же тоже гости) встанем и отправимся куда-нибудь, избегая конкретных направлений, кроме направления "в ночь", с восхитительно чётким сознанием того, что это наш последний поход.

Другими словами, как-то смутно и не слишком остро хочется апокалипсиса в пятницу после захода рабочего солнца. Хотя бы локальных масштабов.