Из крана течёт вода с мылом. Очень экономично.
Стены такие липкие, что ворочаясь во сне, рискуешь проснуться у потолка (который страшно, непереносимо пахнет ванилью).
К существу, не слишком-то цепляющемуся за свою жизнь, приходит Страшилище и начинает его жрать. С одной стороны, существу больно, противно, и хочется Страшилище чем-нибудь физически обидеть. С другой, Страшилищу от существа очевидная польза и удовольствие. Возможно даже, несколько килограмм существа являются необходимым для появления потомства у Страшилища условием. Так что существо доброжелательно терпит, стараясь не очень-то встречаться взглядом с бессмысленными буркалами Страшилища во время ежедневной трапезы.
Забавно вообще, когда кончаются вещи, в контексте которых живёшь.
Как воздушный шарик, сбрасывающий груз.
Но, конечно, пока шарики не начинают сморщиваться, никто из них и не думает сбросить все грузы и улететь в небо.
Шарики, если разобраться, вообще не думают.
Стены такие липкие, что ворочаясь во сне, рискуешь проснуться у потолка (который страшно, непереносимо пахнет ванилью).
К существу, не слишком-то цепляющемуся за свою жизнь, приходит Страшилище и начинает его жрать. С одной стороны, существу больно, противно, и хочется Страшилище чем-нибудь физически обидеть. С другой, Страшилищу от существа очевидная польза и удовольствие. Возможно даже, несколько килограмм существа являются необходимым для появления потомства у Страшилища условием. Так что существо доброжелательно терпит, стараясь не очень-то встречаться взглядом с бессмысленными буркалами Страшилища во время ежедневной трапезы.
Забавно вообще, когда кончаются вещи, в контексте которых живёшь.
Как воздушный шарик, сбрасывающий груз.
Но, конечно, пока шарики не начинают сморщиваться, никто из них и не думает сбросить все грузы и улететь в небо.
Шарики, если разобраться, вообще не думают.