[who-knows-where]

Первый день (вечер)
Дошëл сперва до супермаркета за жизненно необходимыми припасами: моти с чорным сахаром. А, и зубным всем, и стиральным порошком. Заприметил A&W там же.
Как стало ясно, что грязным спать не придëтся, направился к океану.
Широкий. От берега и до непривычно прямой линии горизонта. Если бы виды влияли на живущих тут людей, то у островитян должны были быть широчайшие сердца. Что верно в отношении по крайней мере одного знакомого островного жителя.
Шëл вдоль берега, уже в сумерках. Над головой шуршали сухим перед грозой воздухом гигантские летучие мыши. Рядом со стадионом набрëл на кота, исследовавшего содержимое ведра. Дальше лежала американская деревня, где не было ничего интересного, так что я направился обратно. Снова мыши.
Засыпалось с трудом и с сангрией.

День второй (Чюрауми, автобусы, дожди)
Гроза прошла, засеяв наступивший день пятиминутными тропическими ливнями вплоть до самого вечера. Сел на автобус и очень долго ехал до остановки где-то в Наго, где была пересадка и гигантская ящерица на здании, затем наконец до Чюрауми. Китовые акулы кормятся, вставая торчком, засасывая за раз сотню литров воды. Скаты же разгоняются и на огромной скорости влетают в облако корма. С одной стороны, более естественная среда, чем в том же Каюкане - ходишь будто по дну моря, где живность резвится на воле. С другой, много рыбин в формалине.
Ламантины ещё со страшно оптимизированными телами - ничего лишнего.
Обратно ехал на автобусе с незнакомцем Сэмом, его отцом и мамой. Истории Сэма были ближе, но истории его отца - интереснее.
Засыпалось легче, уже с другой сангрией.

День третий (первая половина всей хорошей погоды)
Солнце захлестнуло остров, затекло через щели во все комнаты и вынесло население на пляжи. Плавал, ходил по песку босиком и с вожделением разглядывал различные 'бананы', на которые, впрочем, так и не решился. Вернулся в дом, встретился с одной из смотрительниц. Узнал о центре проката всякого двуколëсного в Агеде. До ночи смотрел сериалы на коварном, невероятно удобном диване. Засыпалось легко с игристым вином.

День четвëртый (вторая половина всей хорошей погоды)
Доехал на басе до Агоды, там взял напрокат велосипед. Забыл оставить деньги, вернулся, оставил деньги. Два часа добирался до острова Хамахида, по пути искупавшись в тёплой как кровь, прозрачной над белоснежным песком водой. На острове ползал по прибрежной глыбе - могиле Амамичу. В душном тропическом лесу, преодолев лестницу и спугнув десяток ящериц, смотрел на пещеру Сюрумичу. Выбравшись из леса, надел маску и отправился искать интересное на дно моря. Нашёл целую подводную поляну с огурцами и ровно одну тропического вида рыбу как в Чюрауми. Затем дно моря резко потемнело. На небе, как оказалось, собралось знатное количество дождевых туч, под чьими щедрыми потоками ехал обратно. Успел до закрытия проката, успел на автобус. Засыпалось с остатками вина с предыдущего вечера.

День пятый (негодование соседей)
Стоит упомянуть о долговечных самых соседях, что приехали на день позже и остались до конца моего пребывания. Две китаянки несколько моложе меня, только что устроившиеся работать в Фукуоке. Уходили позже, возвращались позже, ели всегда в своей комнате (несмотря на правила), стирали всегда вручную (несмотря на стиральную машину). В тот день я лишь бродил по окрестностям, решив отдохнуть от велосипедно-морских подвигов. К тому же дождило (так что всяческая влаголюбивая живность, типа улиток и крабов-отшельников, пешком ходила по улицам). Застав меня ближе к вечеру, как обычно, в общей комнате на диване, китаянки возмутились подобной тратой времени в Окинаве. Смущённый, я устремился наружу, забрёл в дорогущий ресторан непальской кухни, где и поужинал. Решив, что сего недостаточно, направился далее в местный бар для военных. В баре (сюрприз-сюрприз) было полно коротко подстриженных мускулистых военных. Напитки раздавала весёлая нидерландка по имени, кажется, Щука. Полноватый журналист полчаса втирал мне про писанный им 10 лет сценарий. Наконец, истории про политику и Чорную Бороду под хип-хоп осточертели, отправился спать. Упал в сон как с крыши дома, джин-тоник гирями на дне желудка.

День шестой (Наха-Наха)
В последний полный день решил отправится на Международную Улицу в Наху, где удалось погладить рыжего кота. Музей истории, где выставлялись открытки, писанные и иллюстрированные одним солдатом, что до войны учился на мастера росписи бумажных фонарей. В каждой открытке, обычно про солдатской быт, он убеждал свою жену не волноваться. "Я чрезмерно здоров" - писал он домой. Погиб вместе со всем своим полком в битве на Окинаве.
Музей искусства, где четырнадцать фотографов делились своими снимками острова, и целая выставка про лес Ямбару, куда очень хотелось бы в следующий раз.
Вечер с закатом на берегу моря, сангрией и рутбиром.

День седьмой (короткая дорога домой)
С соседями разминулся. Должно быть выехали раньше, пока ходил по утреннему пляжу. В аэропорту наткнулся на Сэма, что возвращался тем же рейсом, и на Ксению (профессора химии из Нска). Как-то очень быстро оказался сперва в аэропорту Хиросимы, затем на станции Сайдзё, затем - у ларька с самосой, где успел застать хозяйку и передать гостинцы. Пока мы говорили, её дочь играла с калькулятором в загадочные игры.